ОБРАЩЕНИЕ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
Уважаемый читатель!
Вы держите в руках книгу, которая, как мы надеемся, продолжит и в России основанную некогда в Европе и в Соединенных Штатах Америки традицию периодических серийных изданий, посвященных исключительно психоанализу культуры, ее глубинного символического смысла, сокрытого от нашего обыденного восприятия.
Идея издания подобного рода сборников принадлежала самому Зигмунду Фрейду. Развернув на пространстве культуры знание, полученное изначально в самоанализе и клинической работе, он обнаружил там не только проекции личного бессознательного, производные от динамики вытесненных влечений, но и систему первичных по отношению к личности коллективных содержаний, в свою очередь определяющих собою психический мир индивида, заряжающих его архаическими страхами и прафантазиями. Психоанализ культурной среды был разработан Фрейдом в тесном и плодотворном сотрудничестве с Карлом Густавом Юнгом и нашел отражение в целой серии его книг, начиная со знаменитого исследования личности Леонардо да Винчи, в котором творчество великого мастера анализировалось сквозь призму филогенетического подхода в его инфантильному фантазийному воспоминанию («Леонардо да Винчи. Одно детское воспоминание», 1910 г.). Во введении к первой части книги «Тотем и табу», открывающей пионерный выпуск “IMAGO” в 1912 году и посвященной психологии первобытной культуры и религии, наследуемые структуры которой живы и активны в нашем бессознательном, Зигмунд Фрейд вдохновенно призывал своих единомышленников: «…наступил благоприятный момент приступить к границе индивидуальной психологии и поставить нашей работе новую цель. В душевной жизни народов должны быть открыты не только подобные же процессы и связи, какие были выявлены при помощи психоанализа у индивида, но должна быть также сделана смелая попытка осветить при помощи сложившихся в психоанализе взглядов то, что осталось темным или сомнительным в психологии народов. Молодая психоаналитическая наука желает как бы вернуть то, что позаимствовала в самом начале своего развития у других областей знания, и надеется вернуть больше, чем в свое время получила».
К «темным и сомнительным» аспектам нашей с Вами, читатель, культуры мы еще вернемся, а пока давайте почувствуем пафос самого призыва, радость открытия нового бескрайнего континента, на целинные земли которого Фрейд призывает своих коллег, вооруженных психоаналитическим инструментарием: «автор находится в положении мальчика, который нашел в лесу гнездо хороших грибов и прекрасных ягод и созывает своих спутников раньше, чем сам сорвал все, потому что видит, что сам не в состоянии справиться с обилием найденного».
Редактирование нового издания Фрейд поручил двум своим друзьям, полностью разделяющим его мысли о приоритете психоаналитических исследований культурной традиции, в виде наследуемой филогенетической схемы господствующей над нашей психикой не только в рамках невротической регрессии, но и во всей тотальности опыта онтогенеза. Ими были – Отто Ранк (1884-1939), философ, культуролог, искусствовед и личный секретарь Зигмунда Фрейда, постоянно проживавший в его доме, и Ганс Сакс (1881-1947), юрист, переводчик и тренинговый аналитик. Этих двух «Аяксов психоанализа» Фрейд противопоставил покинувшему его Юнгу, благословив их на написание и издание в 1913 году фундаментального труда «Значение психоанализа в гуманитарных науках», неявно полемизирующего с соответствующим юнговским манифестом – книгой «Метаморфозы и символы либидо».
Позднее, после отхода Ранка от классического психоанализа, венским соредактором “IMAGO” становится Теодор Райк (1888-1969), доктор философии, познакомившийся с Фрейдом в 1911 году и сблизившийся с ним на почве общей любви к творчеству Флобера. Ганс Сакс, эмигрировавший в 1933 году в Бостон, основал дочернее англоязычное издание – “AMERICAN IMAGO” – и был его бессменным редактором до самой своей смерти.
Что же означает это таинственное слово – Имаго? В переводе с латыни это – «образ», но не просто образ как элемент нашего воображения. Имаго – это образ, производный от порождающей нас филогенетической традиции, родительский образ, структурирующий наше Супер-Эго в качестве идеала и определяющий собою индивидуальные инфантильные схемы освоения архаического наследия психикой ребенка, структуру его личного бессознательного. Поскольку «Имаго» как термин был заимствован Фрейдом у Юнга и тесно связан в аналитической психологии с понятием «Архетип» (которому в психоанализе соответствует несколько тяжеловесное словосочетание «филогенетическая прафантазия»), следует изначально развести значение этих близких терминов. Архетипами принято называть некие первообразы, существующие в культурной среде абсолютно автономно, не имеющие источников в индивидуальной психике и формирующие в ней некие типические представления (своего рода «второ-образы»), которые и принято связывать с понятием «Имаго».
Архетип, подобно штампу или клейму, оставляет на нас свой след – не случайно же термин этот, заимствованный Юнгом у Блаженного Августина, этимологически сводится к латинскому «типос», т.е. печать, отпечаток. Воздействие архетипики на индивида опосредовано так называемыми архетипическими образами, заложенными в символическом содержании культурной традиции: мифологии, религии, художественной культуры. Взаимодействуя с наследуемыми схемами, вобравшими в себя филогенетический опыт предшествующих поколений, и инстинктивными позывами нашего бессознательного, архетипические образы формируют структуру так называемой психической реальности личности в виде набора имаго-образов, представляющих собою своеобразный синтез личного и коллективного бессознательного. Таким образом, Имаго – это мост между двумя мирами, миром индивидуального переживания и миром трансперсонального наследуемого опыта, нормативного по отношению к вторичным личностным структурам.
Адекватность имаго-образов как содержанию культурной архетипической традиции, так и групповым мифам и иллюзиям, лежащим в основании социальной адаптации людей в обществе, обеспечивает нам персональное здоровье и социальную стабильность. Неадекватность – невротическое бегство в мир патогенных инфантильных фантазий и массовых деструктивных проявлений, войн и революций. Предвидя крах традиционной европейской цивилизации, на пороге великой войны Фрейд начал исследовать имагнативную сферу человеческой психики, начал вскрывать логику архаических психических содержаний, которые, лишившись опоры в виде поддерживавших прежнюю социальность религиозных и политических институтов, излились вскоре в массовых страхах и дикарской агрессии фашистских и социалистических движений.
Европейская цивилизация, не без помощи психоанализа как терапевтического по своей природе мировоззрения, постепенно выходит из кризиса, порожденного катаклизмом резкого изменения культурной среды, некогда оборвавшего традицию социально приемлемого усвоения архетипического наследия. Ужас второй мировой войны оказался отрезвляющим шоком, породившим реактивные формы коллективного Эго, т.е. новых цивилизационных механизмов межличностных, межгрупповых и межгосударственных отношений. Приближается к порогу выхода из подобного же рода кризиса и североамериканская цивилизация, отстраненно воспринявшая травматический опыт мировых войн, но вдоволь насытившаяся страхами в период «холодной войны» как своеобразного массового психоза, коллективной паранойи.
С трудом начинаем и мы потихоньку просыпаться от болезненного сна коллективной невротической регрессии к первичному младенческому аутоэротизму, запущенной, пожалуй, еще военно-революционными катаклизмами 1905 года и проведенного под лозунгом «Лишь бы не было войны!». Но вот что важно отметить, – проснувшись после почти столетнего сна, мы с удивлением обнаружили себя в совершенно незнакомом мире, навязываемые нам правила поведения в котором ни в коей мере не соответствуют бессознательным автоматизмам нашего Эго. И это еще не самое печальное, ведь проблемы адаптации вполне разрешимы, причем как для личности, так и для общества в целом. Нужно лишь время и одно непременное условие, с которым-то, как раз, у нас и возникли сложности. Необходима целостная система гибких и разнообразных имаго-образов, которая позволила бы перелить новое вино в старые меха, модернизировать способ подключения отечественной филогенетической традиции к идеологиям и адаптивным сценарным механизмам XXI века. Вот здесь-то нас и поджидает страшная правда. В течение жизни трех поколений подменяя отечественную культурную традицию абстрактной и универсальной идеологической схемой, мы умудрились потерять живой контакт с наследуемыми структурами психики и, в условиях ломки этой искусственной схемы, остались перед лицом проблемы индивидуального психического выживания, лишившись поддержки коллективных ресурсов собственного бессознательного. Отсюда – массовость психопатологии, отсюда же – неопределенность социальной идентичности и шараханье массовых защитных реакций в диапазоне от «либерального демократизма» до «приоритета винтовки».
В последний период своей жизни, занимаясь проблематикой психопатологии культурных сообществ, Зигмунд Фрейд в ряде работ показал, что коллективный невроз можно не только диагностировать, но и лечить. Но лечение это опирается сугубо на когнитивные предпосылки, связано с пониманием истоков групповой симптоматики и эмоционально окрашенным отреагированием этого понимания. В своей последней большой книге «Человек Моисей и проблемы монотеизма» Фрейд как раз продемонстрировал пример социальной терапии, психоанализа культурного сообщества, проведенного путем шокового разрушения власти на судьбами народа его ставшей патогенной филогенетической традиции и подмены ее системой знания, подкрепленного верой в психоанализ как науку, основанную на успешной психотерапевтической, т.е. духовной, практике.
Как продемонстрировал нам основоположник классического психоанализа, систему имагнативных образов культурного сообщества можно реконструировать на основании глубинно-психологического анализа символического содержания его культурной традиции и актуальной культурной среды его обитания. Особое внимание при этом следует уделять культуре детства как средству актуализации филогенетического наследия и формирования основных имаго-образов психической реальности.
Именно этим мы и предполагаем заняться в рамках проекта издания “RUSSIAN IMAGO”, надеясь сделать этот проект общим делом, миссией отечественного психоаналитического сообщества, а этот сборник – регулярно выходящим в свет манифестом, результирующим наши усилия.
В центре нашего внимания всегда будет отечественная культура детства, причем не только традиционная культура детства русского народа, но и советская культура детства, которая метастазами своей символики еще долго будет пронизывать тело нашего коллективного Эго, и культуру детства народов, населяющих Россию. Проблемам отечественного образования мы посвятим значительную часть следующего выпуска и далее не собираемся выпускать их из приоритетной зоны наших исследований.
Планируем мы проанализировать бессознательные предпосылки кризиса, в котором оказалась в России вся система дисциплинарных пространств, т.е. тех социальных ритуалов (семьи и брака, школы, церкви, армии, производства и пр.), в рамках которых личность традиционно подключалась к коллективным ценностям, подменяла агрессию как ориентацию на исполнение индивидуальных желаний социальным чувством.
Важнейшее значение для реконструкции имагнативного основания отечественной культуры имеет исследование культовых произведений литературы и искусства, избираемых массой для проективного выражения коллективных компонентов своего бессознательного. Приоритетом в данном направлении исследований для нас является психоанализ культовых кинофильмов и телесериалов, которые, подобно искусственным сновидениям, позволяют компенсировать недостаточность имаго-образов путем внешнего подключения к ним на поверхности экрана, где создается виртуальная иллюзия имаго-структурированной психической реальности.
Значимыми, как это видно из содержания нашего первого выпуска, для нас являются и психоаналитические исследования культурной среды как непосредственного символического фона нашего обыденного существования. Речь идет не только о символике быта, архитектурного ландшафта, или же, скажем, денежных знаков. Важно понять и символическое значение окружающих нас рудиментов отживших культурных образований, создающих некий фон для развертывания вновь образуемых коллективных автоматизмов и их идеологических рационализаций. В частности, в следующем выпуске мы анонсируем «Словарь символики советской культуры», значимость которой для идентичности нашего культурного сообщества трудно переоценить.
Но исследования подобного рода, при всей их несомненной привлекательности и актуальности, не являются для нас самоцелью. Психоанализ культуры – это не хобби психоаналитика-клинициста и не веселая игра любителей парадоксальных интерпретаций, все на свете сводящих к единому (и всем известно – какому!) корню. Он представляет собой сферу вполне серьезной и ответственной работы профессионалов, имеющих не только психоаналитическую, но и общекультурную подготовку. В рамках проведения этой работы мы собираемся по крупицам реконструировать образ (Имаго) нашей Родины, того самого опорного объекта, на котором должна зиждиться наша на время утраченная идентичность. Таким образом, “RUSSIAN IMAGO” – это образ нашей Родины, отраженный в зеркале психоаналитической традиции.
Как отдельные камешки в мозаичной полотно лягут наши исследования в основание некой глобальной объяснительной модели отечественной культуры, опираясь на которую российские психоаналитики смогут, наконец, проводить корректные интерпретации как при работе с пациентами, так и при решении задач, связанных с манипулированием массовыми процессами.
Так почему же тогда, спросите Вы, наш читатель, авторский коллектив избрал столь корявое для русского слуха название для своего сборника? Из скромности, уважаемый читатель, и из уважения к чужому опыту психоанализа культурной среды. Нам надо совершить довольно-таки мучительный акт самопознания, анамнезиса, вспомнить собственную филогенетическую традицию и с ее позиций посмотреть на наше настоящее и на наше будущее. А сделать это невозможно, не имея точки опоры, своеобразного зеркала, заглядывая в которое мы не только увидим отражение своей сущности, но и мгновенно зафиксируем ее, поймает в сети словесных конструкций и теоретических схем. Все это нам дает классический психоанализ, производный от творчества Зигмунда Фрейда и его ближайших учеников и единомышленников.
Именно поэтому, отдавая дань памяти их вкладу в психоанализ культурной среды и ликвидируя недостаточность нашей собственной психоаналитической культуры, мы открываем наш сборник новыми переводами классиков психоанализа и будем непременно делать это и впредь. В редакционном портфеле уже ждут следующего выпуска работы Шандора Ференци («Таласса», «Фантазии Гулливера», «Заметки и фрагменты»), Ганса Сакса («Метапсихологическая точка зрения на психоаналитическую технику и теорию»), Мари Бонапарт («Убийство на улице Морг»), Гёзы Рохайма («Сказка и сновидение», «Психоаналитическое понимание культуры»). Со временем, надеемся, “RUSSIAN IMAGO” сможет издавать библиотеку по психоанализу культурной среды, поскольку даже в наш, весьма солидный по объему сборник, невозможно вместить недоступное пока русскоязычному читателю наследие таких корифеев культуранализа, как Эрнест Джонс, Карл Абрахам, Отто Ранк, Теодор Райк. Намерены мы продолжить публикацию и неизвестных нашему читателю компонентов фрейдовского творческого наследия, особенно – его писем и дневниковых заметок.
У иноязычного названия нашего сборника есть еще одно смысловое значение. При всем пиетете, который мы питаем к опыту наших зарубежных коллег, это все же чужой опыт, накопленный на основании иной культурной традиции и иного культурного окружения. И об этом следует все время помнить. Данным различием можно пренебречь, и то условно, в сфере клинической практики, при ориентации на сугубо универсальные формы психопатологии и техники ее психокоррекции. В психоанализе же культурной среды пренебрежение ее спецификой недопустимо, поскольку превращает наши усилия в пустую и непродуктивную игру терминами, которым в реальности ничего не соответствует кроме наших собственных профессиональных иллюзий.
Мы сами не знаем, что обнаружим, разобрав завалы мертвых мифов и идеологических схем, отсеяв по крупицам знание об имаго-образах как универсалиях психической реальности и сложив их них единую картину глубинно-психологического анализа отечественной культуры. Может мы ужаснемся увиденному, может восхитимся и возгордимся, а скорее всего – устыдимся и начнем выздоравливать от наличного типа социальной невротичности, симптоматические иллюзии которой уже столько лет держат нас в парадоксальном состоянии искусственной, можно даже сказать – психогенной, нищеты и неполноценности.
Но в любом случае полученный результат станет нашим собственным достижением, а не бесплодным заимствованием чужого инокультурного опыта. И тогда (но только тогда!) мы будем иметь право на новое название, где слово «русский» будет написано на русском языке. Пока же наша «русскость» есть тайна превеликая, недоступная нам самим, придется нам добывать тайну эту иноземным способом и быть за то благодарными и судьбе, которая даровала нам эту поистине богатырскую задачу, и тем людям, которые дали нам в руки чудесное по своим возможностям орудие психоанализа.
* * * * *
В заключение этого, и без того затянувшегося обращения, мне хотелось бы призвать Вас, наш читатель, к сотрудничеству. Ваш интерес к психоанализу несомненен, иначе Вы просто не держали бы в руках эту книгу, в достаточной мере эзотерическую и не предназначенную для неподготовленной публики. Как заметил некогда в первом выпуске “IMAGO” Зигмунд Фрейд, содержание подобного рода текстов «могут понять и оценить только те немногие, кому не чужд психоанализ во всем его своеобразии», кто не ограничивается его внешними психотерапевтическими атрибутами и позицией целителя-чудотворца, а готов принять героическую роль Драконоборца, бросив вызов могуществу породившего нас коллективного бессознательного и усмирив его наличную деструктивность силой своего разума и таланта.
Нас не так уж и много в этой шеренге бойцов, а задача, стоящая перед нами глобальна и предельно сложна. И потому мы открыты для любых форм участия всех желающих в начинаемом нами проекте, в реализации принятой нами на себя миссии. Тем более что наш “RUSSIAN IMAGO” в ближайшие годы должен из ежегодного сборника статей превратиться в нормальное периодическое издание со всеми его атрибутами: книжными рецензиями, материалами конгрессов, конференций и симпозиумов, дискуссиями и круглыми столами, беседами с интересными нам с Вами, уважаемый читатель, мыслителями и практиками культуранализа, и чем-нибудь другим, о чем мы сегодня еще и не помышляем, но что будет предложено Вами и будет нами обязательно принято.
Давайте войдем в XXI век четко различая под шелухой виртуальных компьютерных пустышек и постмодернистской словесной игры истинное значение и значимость стоящих перед образованным классом России культурных задач. И если Вы читаете текст этого обращения и понимаете его смысл, то Вы уже в ответе за миллионы неразумных существ, живущих с Вами рядом и тоже мечтающих о счастье и благополучии. Давайте им поможем, дадим им надежду и веру, новую идеологию и новую цель. Тем самым мы поможем и себе, потому что это наша страна, это наш народ, это та почва, вне которой все мы – ничто.
Спасибо Вам, уважаемый читатель, был рад поговорить с Вами и надеюсь, что мы еще встретимся.
Пишите и Вы нам, наш электронный адрес – [email protected]
Всего Вам доброго!
Главный редактор “RUSSIAN IMAGO”
Владимир Медведев