<Книга востребована массовым читателем, высказанные в ней идеи находят отклик. Это одна сторона дела.
В то, о чем пишет Паршев, совершенно не хочется верить, шутка ли, девять десятых населения вымрет от голода и холода, если продолжать интегрироваться в мировую экономику. Это другая сторона.
Возникает вопрос, что это? Фобия, которая востребована массой сегодня? Или это предупреждение, которое народ — невротик, влекомый стремлением к смерти не допускает к осознанию, ведь официальная политика остается прежней?>
Взгляд из 2001 года.
Федчук Александр Валерьевич
О «Великом противостоянии» Исследование книги А. П. Паршева «Почему Россия не Америка»
Два слова о бестселлере.
Одна из самых популярных сегодня книг в отделах истории и политики, которая продается, а, главное, активно покупается в книжных магазинах и на книжных развалах крупных городоав нашей страны — «Почему Россия не Америка», которую написал А.П. Паршев. Это одна из книг серии «Великое противостояние», которая сама по себе весьма популярна. По оценкам сотрудников крупных книжных магазинов объемы продаж ж книги Паршева сравнимы с объемами продаж новейших детективных серий. И заметьте, это не остромодное направление литературы, не всемирный бестселлер о приключениях Гарри Поттера, а историко-политико-экономическое исследование (или выдает себя за таковое, не берусь пока судить).
Но ведь сегодня не 1991 год, когда все поголовно зачитывались историческими и политическими разоблачениями, различными экономическими концепциями. И тем не менее книга востребована массовым читателем, собирательный образ которого аккуратно укладывается в рамки наиболее активной части электората (со слов сотрудников магазинов и продавцов на книжных развалах). Книгу читают в метро, её дают почитать друзьям, сопровождая эмоциональными рекомендациями. Книга задевает за живое.
Думаю, что такое явление, как загадочная, граничащая с ажиотажем, популярность книги Паршева — это достойный объект приложения психоаналитического метода, имеющего целью понять, что происходит с нашей массой сегодня и чего нам ждать завтра.
О чем же эта книга? Автор излагает свою позицию по вопросу перспектив интеграции России в мировую экономику. По мнению автора, можно говорить о том, что впереди четко и недвусмысленно просматривается перспектива окончательно превратиться в «конченую» страну, в обезлюдевшую пустынную территорию. Основные тезисы книги, как я их вижу, следующие:
* экономика России, опирающаяся на промышленное производство, не может быть конкурентоспособной на мировом рынке в условиях равной конкуренции и свободного перемещения капиталла по объективным (климат, география) причинам;
* минеральные ресурсы, которые мы всегда считали неисчерпаемыми, и на продаже которых сегодня базируется экономика России, по разным оценкам закончатся приблизительно через сорок — восемьдесят лет (имеются в виду ресурсы, добыча которых рентабельна, т.е. неубыточна);
* ресурсы, накопленные напряженным трудом предыдущих поколений (материально-техническая база и запасы стратегического сырья) израсходуются еще раньше;
* инвестиций в прмышленность России ожидать не стоит, даже создав самый благоприятный налоговый и политический климат, кроме того
* при условии свободного перемещения капиталла, российский капитал неизбежно покидает страну (см. п.1), поэтому
* интеграция в глобальную экономику смертельна для экономики российской, и, как следствие, для суверенитета России;
* при потере суверенитета население современной России постепенно сократится до 15 млн. человек, остальные умрут от голода и холода;
* экономические реформы в стране осуществлялись по указке Запада, на деньги Запада и в интересах Запада, которые кардинально расходятся с интересами России;
* Запад «купил» Россию по той же схеме, по которой покупают предприятие конкурента, то есть не с целью развивать предприятие, а с целью его уничтожить конкурента
* реформаторы все это знали, поэтому ответственность за последствия реформ лежит на них; необходимо наказать виновных и вернуть награбленное олигархами, особенно в области сырьевых ресурсов
* единственная возможность сохранения суверенитета — резкая смена курса от интеграции в глобальную экономику к разумной автаркии (замыкание системы на себя, самодостаточность)., кроме этого,
Особенно отмечу то, что нынешнюю ситуацию автор показывает, как этап определенного цикла, согласно которому развиваются, вернеевернее, вращаются события в России. Этот цикл выглядит следующим образом. Экономическая изоляция (или самоизоляция) России приводит к росту ее экономической мощи и процветанию. Но при этом капитал внутри государства накапливается и неизбежно вскрывает экономические границы, с целью «убежать» туда, где он «чувствует» себя более комфортно, потому, что (см. п. 1). В результате этого государство нищает и переживает подрывающие его основы кризисы. Через некоторое время здоровые (по мнению автоа) силы общества снова настаивают на закрытии экономических границ (или это происходит по внешним причинам, как, например, в 20-е годы ХХ в.), и экономическое могущество России снова восстанавливается. Поэтому (по мнению автора) именно сегодня необходимо закрыть экономические границы государства.
Два слова о России
Судя по той информации, которую удалось отыскать, такой цикл событий действительно имеет место. И здесь просматривается взаимодействия полярных сил в обществе, от соотношения которых и зависит открытость, или закрытость экономических границ. Согласно традиции девятнадцатого века в экономической науке существует два лагеря: славянофилы и западники. Западники, традиционно считают, что для России, выражаясь современным языком, чрезвычайно полезна интеграция в мировую экономику. Славянофилы, соответственно, приверженцы противоположной точки зрения. И если в начале девяностых годов позиции «западников» былибыли, бесспорнобесспорно, сильны, то сегодня набирает вес позиция «славянофилов». Загадочная популярность книги Паршева отражает эту тенденцию.
Книга востребована массовым читателем, высказанные в ней идеи находят отклик. Это одна сторона дела. В то, о чем пишет Паршев, совершенно не хочется верить, шутка ли, девять десятых населения вымрет от голода и холода, если продолжать интегрироваться в мировую экономику. Это другая сторона. Возникает вопрос, что это? Фобия, которая востребована массой сегодня? Или это предупреждение, которое народ — невротик, влекомый стремлением к смерти не допускает к осознанию, ведь официальная политика остается прежней?
Для того, чтобы выяснить, почему та или иная иллюзия возникла в массе, либо наоборот, объективная реальность не была массой принята, нам необходимо понимание, с какой массой мы имеем дело.
Известно, что наши предки жили, как писал Бердяев, соборно. Обусловлено это было тем, что климатические условия в восточной Европе значительно менее благоприятны для земледелия, чем в западной Европе, и что бы получить один и тот же урожай, здесь необходимо обработать гораздо больше земли. Без совместных усилий общинников это было совершенно невозможно. Плюс частые засухи (а это голод). Плюс набеги кочевников. У некоторых экспертов от экономики вообще возникает вопрос, который, я, кстати говоря, раньше и не слышал: «Вопрос не в том, почему российское могущество иногда теряется на фоне Запада, вопрос в том, как людям, живущим здесь вообще удалось создать такое государство»?
Чтобы каким то образом приспособиться к таким, очень специфическим, условиям жизни, люди, живущие здесь, должны были быть психически организованны определенным образом. Быть «как рыбы в стае» должно было стать органичной потребностью участников массы.
Одним из инструментов формирования тех качеств массы, которые необходимы для обеспечения ее сохранности, являются народные сказки. Для русского фольклора характерно наличие предсказочных суггестивных скриптов, которые принудительно фиксируют ребенка на ранних оральных переживаниях, связанных с травмой «орального отказа» и материнской депривации. Как это происходит, можно прочитать в работе В. Медведева «Российская архетипика в зеркале народной сказки», опубликованной в «Russian Imago 2000». Именно такая фиксация формирует человека массы. Человека, для которого быть в массе является сильнейшей потребностью, удовлетворить которую полностью невозможно. И именно такая фиксация не только позволяет чувствовать себя более или менее комфортно в столь специфических условиях существования, но и как показывает практика, строить мощное государство.
Все, что происходило в нашей стране в ХХ веке иллюстрирует характер нашего народа как нельзя лучше. После того, как народ совершил грех отцеубийства в 1917 г., настало время покаяния, жертвенности и самонаказания.
Используя термин «отцеубийство», ставший уже привычным в психоанализе, следует, однако, понимать, что употребление его по отношению к русской массе, фиксированной на оральной стадии психосексуального развития, не совсем корректно. Несмотря на то, что в «реальной» реальности имело место действительное убийство Отца массы с помощью реально существующего нарезного оружия, в психической реальности российской массы это соответствовало, скорее, ситуации «предательства Матери» в стадии сепарации-индивидуации.
В чем же разница? Если я правильно трактую классика, после «убийства Отца» массы, его образ интроецируется и интернализуется, что в конечном счете приводит к тому, что в массе устанавливается некая система навязчивых ритуалов, связывающих чувство вины. Эти ритуалы регулируют взаимоотношения индивидов в массе. В случае с «предательством Матери» при неудавшейся сепарации этого не происходит. Ребенок возвращается к симбиозу, возлагая все функции взаимодействия с внешним миром на Мать. Одновременно Он провоцирует Мать наказать его за попытку разорвать симбмоз. И чем больше чувство вины, тем мощнее провокация и тем сильнее наказание.
Совершенно естественно, на мой взгляд то, что масса генерировала лидера, способного удовлетворить её аутодеструктивные влечения, связанные с потребностью наказания за «грех предательства». И расцвет государства пришелся как раз на время расцвета его правления. Отрицание свободной воли субъекта в пользу массы, в обмен на снятие с него всякой ответственности, стало нормой. Обрел так же новую жизнь миф о том, что Мать любит всех своих детей одинаково (и никто не был застрахован от амбивалентных проявлений её любви).
Однако, избыточная энергия аутодеструктивного влечения была отреагирована во время репрессий и Великой Отечественной войны, давление этого влечения ослабло, и новый лидер, которого масса генерировала, уже был гораздо менее жесткий и страшный. Но во времена «волюнтаризма» миф о враждебном окружении был еще достаточно силен, что заставляло народ искать поддержку родительской фигуры.
В «застойный период» по мере приближения к 80-м годам, оперативные мифы, с помощью которых поддерживалась стабильность общества постепенно начали разрушаться. С одной стороны, это было время первой информационной войны, с другой — руководство страны не занималось обновлением оперативных мифов. Ослабление контроля Суперэго привело к тому, что появились целые касты неприкосновенных, и миф о всеобщей равной любви (нелюбви) лидера к рядовым членам массы начал терять свою убедительность. Параллельно с ним начал разрушаться и миф о враждебном окружении. В этих условиях неизбежно отпала необходимость пренебрегать собственными интересами в пользу интересов массы.
К началу 80-х годов мы имели следующую ситуацию. Слабый лидер, неспособный контролировать массу, «невраждебное», даже «дружественное» окружение, плюс накопленный после «оттепели» запас деструктивного влечения (оральный упрек), плюс потребность разорвать симбиотические отношения с Матерью и вырваться во внешний мир. Таким образом, совершение нового греха предательства стало неизбежным.
Что же произошло в августе 1991 г? Деструктивная энергия орального упрека, накопленная за годы симбиоза, и не имеющая пути канализации вовне, ввиду отсутствия враждебного окружения, обратилась против контролирующей материнской инстанции и практически уничтожила ее. Одним из первых указов президента был указ о роспуске КГБ.
Наш Ребенок вышел в мир позаимствовав либидо Матери в виде материальных ресурсов, скопленных трудом трех поколений. Функции контроля же, ранее осуществлявшиеся родительской фигурой, освоены Ребенком еще не были, поэтому весь запас либидо был израсходован очень быстро. Или, как пишет Паршев, отток капитала стал ключевым фактором кризиса российской экономики.
Если рассматривать экономику как некое суррогатное поле, на котором происходит взаимодействие индивидов в массе, то свободный, неконтроллируемый рынок в этом поле выполняет все функции Ид. Деньги же в этом поле можно рассматривать как эквивалент либидо. Эго массы оказалось не в состоянии навязать себя Ид в качестве объекта, и здорового вторичного нарциссизма, не случилось.
Внешний мир, ранее казавшийся райским садом, на деле оказался страшным темным лесом, и безусловной любви, без которой младенец обойтись не может, там получить не удается. Другими словами, деньги (напомню, эквивалент либидо) в мире глобальной экономики дают только взаймы и исключительно под проценты. Все это заставляет нашего орально фиксированного Ребенка с тоской вспоминать прежнее симбиотическое состояние и неудержимо стремиться к нему.
Почему её читают в метро?
Думаю, что понять, почему книга Паршева, как и вся серия «Великое противостояние» столь популярны именно сегодня, вполне возможно. Для этого стоит сформулировать невротический сценарий, который владеет нашим обществом, и который ретроспективно прослеживается как минимум до времен царствования Ивана Грозного. Этот сценарий выражается в следующем цикле:
СИМБИОЗ — сопровождаемый состоянием эйфории;
НАКОПЛЕНИЕ ОРАЛЬНОГО УПРЕКА — сопровождаемое параллельным накоплением либидо, подпитывающим иллюзию самостоятельности;
НЕУДАЧНАЯ ПОПЫТКА СЕПАРАЦИИ — в процессе которой накопленное либидо неудержимо и бесконтрольно расходуется;
ВОЗВРАТ В СИМБИОЗ — через самонаказание за предательство Матери;
и далее по кругу.
Сегодня мы находимся в стадии непосредственно предшествующей возврату к симбиотическому слиянию. Раскаяние за очередной грех предательства Родины-Матери и реализация аутоагрессивных тенденций, в качестве наказания за этот грех, неизбежны, как и новое замыкание либидо на первичном объекте, на материнском образе массы, вплоть до пренебрежения интересами субъекта.
Несмотря на то, что в данный момент мы имеем отсрочку его актуализации, грех предательства уже совершен, либидо Матери-Империи, накопленное в симбиозе 1945 — 1985 г.г. израсходовано.
На мой взглядПохоже на то, что «Почему Россия не Америка» является прообразом новой российской мифологии, «обслуживающей» идею возврата в симбиотическое состояние, потребность в которой очевидна. Формирование новых фантазийных образований обусловлено тем, что, с одной стороны, старые мифы уже умерли, а современные мифы, основывающиеся на протестантской этике, не соответствуют бессознательным или предсознательным установкам российской массы. Несовпадение индивидуального мифа, смонтированного советской (симбиотической, т.е. на самом деле русской) с общественным (актуальным сегодня) генерирует плавающую тревожность, нуждающуюся в привязке к реальности. Ощущение тревоги, в свою очередь, генерирует новый эсхатологический миф:
* минеральные ресурсы, которые мы всегда считали неисчерпаемыми, закончатся приблизительно через сорок — восемьдесят лет
* ресурс, накопленный напряженным трудом предыдущих поколений (материально-техническая база) израсходуется еще раньше
* интеграция в мировую экономику смертельна для российской экономики, и, как следствие, для суверенитета России
* шансы России остаться целостной и суверенной стремятся к нулю с ускорением свободного падения (при условии продолжения интеграции в мировую экономику)
* при потере суверенитета, население современной России постепенно сократится до 15 млн. человек, остальные умрут от голода и холода
Новый эсхатологический миф в свою очередь влечет за собой необходимость снова пренебречь субъектом ради Родины-Матери, слившись с ней в «вынужденном», но таком вожделенном симбиозе. Подобное сплочение может произойти гораздо более безболезненно и гладко, если восстановить забытый образ Врага:
* экономические реформы в стране осуществлялись по указке Запада, на деньги Запада и в интересах Запада, которые кардинально расходятся с интересами России
* Запад «купил» Россию по той же схеме, по которой покупают предприятие конкурента, то есть не с целью развивать предприятие, а с целью его уничтожить
Именно уничтожить, и не больше, и не меньше. Впрочем, спорить с данным утверждением я бы не стал. По моему мнениюмнению, стремление уничтожить конкурента в борьбе за любовь Матери столь же естественно для больших масс, как и для сиблингов в небольшой семье.
Впрочем, МЫ ИХ любим не меньше. События 11 сентября, вернее отклик, который они нашли в душе нашего народа — ярчайшее тому подтверждение. Если бы не огромные человеческие жертвы пострадавшей стороны, весь великий русский народ, включая исчезающие народы севера, я думаю, радовался бы совсем уж открыто.
Для еще большего облегчения взаимных идентификаций в массе, предлагается дополнительный путь канализации ее агрессии:
* реформаторы все это (последствия интеграции) знали, поэтому ответственность за последствия реформ лежит на них; необходимо наказать виновных и вернуть награбленное олигархами, особенно в области сырьевых ресурсов.
Рассмотрим следующие положения книги:
* экономика России в принципе не может быть конкурентоспособной на мировом рынке в условиях равной конкуренции и свободного перемещения капитала по объективным (климат, география) причинам, поэтому капитал, если ему дать возможность, неизбежно «убежит» на запад
* инвестиции в Россию не придут никогда, поэтому необходимо
1. восстановить госмонополию на внешнюю торговлю
2. прекратить вывоз капитала
3. отменить конвертацию рубля
Эти положения можно интерпретировать, как отказ ребенка от самостоятельности в пользу симбиоза. Глобальный социум не дает безусловной любви, поэтому от него лучше отказаться, и вернуться домой («это не ОНИ МЕНЯ не любят, это Я ИХ не люблю и ухожу от НИХ, назад, к симбиозу с Матерью»). На Мать можно возложить функции коммуникации с внешним миром (госмонополия на внешнюю торговлю). Ей же рекомендуется навязать себя Ид Ребенка в качестве единственного объекта либидо (прекратить вывоз капитала, отменить конвертацию рубля).
Нужна ли терапия? К вопросу <русскость на кушетке>.
Однако есть еще некоторые соображения, выходящие за рамки загадки актуальности книги Паршева, но которые хотелось бы озвучитьобозначить. Обращаясь к теме агрессии и аутоагрессии, как производным проекции инстинкта смерти хотелось бы обратить внимание на следующее. Было бы логичным, на мой взгляд, предположить, что ситуация, в которой сейчас находится российская экономика действительно исключительно сложная. ОбъяснюОбъясню, почему я так считаю.
Если бы речь шла об индивидуальном невротике, то перед тем как со спокойной совестью предаться самонаказанию и самоограничениям за «грех предательства», такой невротик нашел бы действенные способы «случайно», либо даже «насильственно» растерять свои деньги (израсходовать запас либидо, накопленный в симбиозе). Азартные игры, аддикции, воры, утащившие кошелек, либо грабители в темном переулке, куда наш невротик зашел бы «совершенно случайно», подходят для аранжировки невроза как нельзя лучше.
Так же и коллективный невротик, для того, чтобы добиться своих неосознаваемых целей, вполне в состоянии своими неосознанными действиями привести реальность в соответствие со своими невротическими потребностями. Возможно, от нового витка невротического сценария нас удерживают достаточно высокие цены на нефть на мировом рынке. Ведь именно они создают иллюзию, что кое-какой запас либидо еще есть. Вспомните, как «тряхнуло» наше общество падение этих цен в 1998 году.
Информация же о том, что ресурсы еще есть, но ихих, в общем то, немного, напоминает мне ограничение времени анализа З. Фрейдом С. Панкеева, с целью обострить динамику терапевтического процесса. То есть, по сути, Паршев предлагает сообщить массе-невротику, что «терапия» скоро закончится, посему хватит продуцировать, пора излечиваться. Главный вопрос, в чем заключается эта терапия, и нужна ли она вообще? Вопрос на самом деле не праздный.
Вполне возможно, что предложение Паршева закрыть границы для капитала, утекающего из страны, является рациональным на сегодняшний день. Но что дальше? Капитал снова накопится, сколько его ни отбирай у граждан с помощью налогов. Он все равно будет копиться внутри, и снова прорвет границы. Казалось бы, правильнее всего планировать терапию, как движение к избавлению от «русскости», с её анальной продуктивностью, как от патологии.
Но позвольте привести довод в пользу сохранения «русскости», как необходимости в современных условиях. Известно, что страны, занимающие сегодня лидирующее положение в сфере экономики, так же как и Россия, практически не имеют развитого промышленного производства (за исключением ново-индустриальных стран юго-восточной Азии). Тем не менее, доходы этих стран очень высоки.
Откуда? Почему Америка, имеющая сравнительно небольшие объемы промышленного производства потребляет половину всего, что производится в мире? Что же они производят и что продают? Результаты творческого интеллектуального труда. Идеи и технологии, построенные на этих идеях. Голливуд, Майкрософт и т.п. А вот как раз для работы над подобными продуктами требуются люди, психически организованные особым образом, способные к творческому и нестандартному мышлению. Люди, способные фонтанировать идеями, . Люди, индивидуальное Ид которых не придавлено индивидуальным же СуперЭго.если собрать их в творческий коллектив и снять с них задачи заботы о хлебе насущном, задачи контроля и обеспечения собственной безопасности (классическое растворение в массе).
И я знаю, где живет очень много таких людей. Согласно последней переписи — сто сорок миллионов. Так может не стоит лечить «русскость» российской массы, а стоит ее использовать? Ведь лучшего генератора идей, чем человек, воспитанный «русским» сложно даже придумать. Если бы России не было, то такое уникальное образование, которое естественным путем выращивает творческих людей, стоило бы придумать и создать.
Несомненно, что при этом необходимо уделять особое внимание формированию сознания такой массы. Особенно это актуально в сфере контроля её агрессивных и аутоагрессивных влечений. Мы уже определили сценарий, по которому живет наш коллективный невротик. Он хочет совершать грех, каяться, совершать самонаказание, и снова грешить. Он хочет иметь тотального врага, и изнурять себя в борьбе с ним. В принципе, можно позволить ему жить такоставить его в покое, как онпусть живет как хочет, и, возможно, сколько то он и проживет. Но лично мне бы хотелось, чтобы прожил он по возможности, как можно дольше, не вступая в прямые конфликты с государствами, военные бюджеты которых превосходят российский во многие десятки раз, и не истребляя в ходе репрессий свой собственный народ десятками миллионов.
Возможно ли это? Надеюсь да. Ведь мы знаем, что демократические выборы, например, позволяют иллюзорно совершить грех отцеубийства (или предательства матери) одним росчерком пера, и, что очень важно, при этом происходит эмоциональное включение человека в процесс «отцеубийства». Почему бы не формировать достоверные эмоционально заряженные иллюзии всего комплекса переживаний, связаннах с первым конфликтом амбивалентности, который является определяющим для российской массы.
Понятно, что необходима разработка соответствующих методов формирования массового сознания. Но это непременно должны быть наши, собственные разработки, не полученные в подарок и не купленные на глобальном рынке. Не стоит забывать, что наши глобальные сиблинги любят нас не меньше, чем мы их, и чувства эти амбивалентны (данный довод, конечно, отдает паранойей, но куда без нее?).
Создание такой собственной технологии позволит контролировать деструктивные и аутодеструктивные тенденции нашей массы, контролировать протекание её невротических процессов. Доставшийся же нам по наследству невроз российской массы было бы неплохо адаптировать к глобальной экономике и использовать как ресурс.
Можно, конечно геройски идти за семь морей, истоптать в этом процессе, как и полагается героям семь пар железных сапог. Можно состязаться при этом в скорости передвижения с быстроногими носителями легких сандалий. И если необходимо сорок лет скитаться по лесотундре, то почему бы не использовать при этом самоходную печку, как конкурентное преимущество?
Известно, что «хромота не порок». Но, может быть, лучше плохо ехать, чем хорошо хромать?
