Вспомним детство, дамы и господа! Обращаюсь именно к тем, кто в силах ощущать себя господами и дамами. Имущественный ценз и социальный статус здесь почти ни ни при чём. Так же как пол, возраст, конфессии, профессии и иные социальные подразделения. Речь идёт о зрелости личности и противостоящей ей инфантильности. Это противостояние с явным преимуществом инфантилов указывает на источник большинства социальных проблем, таких как зависимости разных форм — алко, нарко, сексо, виртуальной и иных, ранней криминализации, неустойчивости семьи и падении рождаемости. Можно найти связь тотального инфантилизма и непобедимой коррупции, и слабой самоидентификации россиян, но сосредоточимся здесь на одном показательном признаке, отличающем более инфантильного персонажа от более зрелого, — умении выдерживать. Кто из сверстников воспринимался более взрослым — тот кто описывался во время игры, в время сна, или тот, кто умеет дотерпеть и справить свою нужду вне игры и сна? Ответ очевиден. Более взрослый зрелый может потерпеть и голод и боль и насмешки и несправедливость. Не стоит перечислять далее, лучше перечесть 66 сонет У. Шекспира, (желательно, в переводе С. Маршака, а не М. Дудина). Он там подробно перечисляет чего ему видеть невтерпёж, но, при этом он остаётся жить. Полноценно зрелый человек способен выдержать экзистенциальную тоску и тревогу, собственную смертность, скудость сил, кошмарное давление чужих смыслов и эмоций, одиночество , гнев и зависть инфантилов и даже нелюбовь близких. Способен быть господином своей судьбы, какой бы она ни была, способен принять поражение. Поэтому и достоин так называться.
Инфантильные человечки не способны выдержать куда более слабых напряжений, и очень любят жаловаться.
Кого нормальные сверстники презирали в детстве? Ябед. Ябеда — беда, будущий стукач. Очень любят они муссировать всяческие бедки, которые им причинили плохие мальчишки и плохие девчонки. Притом, ябеды точно знают кому адресовать свои жалобки. Конечно же великой и ужасной матери. Как это было в детстве — дома, во дворе, в школе — ябеды — услада дурной матери. И во взрослом обществе ябеды — опора любого дурного режима. Не будем вспоминать всуе эпоху тотального доносительства, возведённого в ранг священного долга каждого гражданина, осмотримся в настоящем. Сегодня процветает характерная ябедная форма , которую можно определить как «оскорблённые чувства». Кто только не носится с оскорблёнными чувствами: одним не нравится карикатура на пророка, другим неканоническая христианская выставка, или молебен о запретном. Или серебряная галоша патриарха патриарха оскорбляет якобы всех христиан. Третьим не нравится , что их кормящее сообщество именуют сообществом жуликов и воров. И так они страдают, бедные, и так они горестно повествуют о своих невыносимых душевных страданиях. И требуют немедленной и суровой кары тех, по чьей причине испытывают теперь некоторый душевный дискомфорт.
Автору этих строк доводилось немало писать об инфантильности и связанных с ней проблемах. Статья «Сарказм Рока» активно обсуждалась в Интернете, даже, кажется, входила в какие-то «топы». (Бумажное издание: «Психотерапия» №3 2008г.) В ней речь шла о том, что ежегодная, на протяжении трети века любовь к фильму «Ирония судьбы» — следствие чудовищной инфантильности советского и российского населения. В большинстве отзывов содержалась позитивная оценка статьи, в отдельных — конструктивные возражения, но авторы «критического меньшинства» как раз продемонстрировали ту самую жалобную реакцию.. Жалобы эти могли быть вполне яростными, гневными, угрожающими, но суть сводилась к одному — автор должен быть наказан за то, что сделал им неприятно.
Что такое святое \ священное? Используем здесь эти слова как синонимы. То, что имеет отношение к основаниям мира. Священен мир, священен его Творец и сам процесс творения. Заметим, что священность — понятие до религиозное и ни к одной религии сведено быть не может. Поэтому индивидуальные переживания святости всегда относятся к первоосновам мира. Но мира, увы индивидуального. Все претензии на глобальность — не более, чем претензии, сколько бы индивидов ни сливалось в конвенции считать это всеобщим и обязательным.
«Покушение на святое» — это изменение индивидуальной картины мира. Вспомним научные открытия, которые опрокидывали сложившиеся иллюзии, не смотря на их «общепринятость» Это, во-первых, возвращение гелиоцентрическая модель Солнечной системы усилиями Коперника, Кеплера и Галилея взамен Аристотелевско- Птолемеевской геоцентрической модели. Заметим — именно возвращение, поскольку идея выдвигалась ещё пифагорейцами и Аристархом Самосским. В XVII веке гелиоцентрическая модель в Европе, в целом «устаканилась», но в России православная церковь боролась с ней аж до XIX в.
Во-вторых, эволюционная теория Ч. Дарвина, особенно, в части происхождения человека. Нет нужды напоминать, какую ломку вызывает она у мракобесов до сих пор. И, наконец, психоаналитическая концепция, шокирующую силу которой подчёркивал сам её основатель.
И ничего, пережило как-то пресловутое «большинство» сотрясение их мирков. Конечно, приведённые примеры исключительны, обычно инфантилы выдают истошную реакцию по куда меньшим поводам. Они называют это оскорблёнными чувствами, священным гневом, возмущением, разжиганием ненависти. Иногда, невесть каким боком приплетают сюда попранную справедливость.
Рассмотрим внимательнее содержимое этого «аффективного пакета»? Очевидно, на поверхности там тревога, вызванная внезапной потерей ориентации. «Святость», исповедуемая инфантилами, на поверку оказывается весьма поверхностной и непрочной. Этой тревоге сопутствует обида, аналогичная обиде, возникающей в кризисе дуальных детско-родительских отношений. При том, что она прячется в тени тревоги и гнева, недооценивать её нельзя. Эта обида служит своеобразной оболочкой дуальности и препятствует, насколько может, триангуляции субъекта, то есть,выступает хранителем инфантильности, одновременно обеспечивая кратчайший доступ к материнской фигуре. О «священном гневе» и его анальной природе нам тоже доводилось вести речь в предыдущем посте, повторяться не будем. Ещё там можно уверенно обнаружить зависть — неотъемлемый атрибут инфантилов, и сопровождающую её злость. Как видим, эти чувства на поверку далеки от святости.
Столь же уязвимо священное зрелого человека? Очевидно, нет.
«Так храм оставленный — всё храм, // Кумир поверженный — всё бог!», — сказал М. Ю. Лермонтов. Можно добавить, что даже разрушенный Храм может остаться Храмом. Священное зрелого человека — глубинный интроект, а не поверхностные ритуальные знаки, зачастую отождествляемые с конкретными предметами, то есть фетишизируемые. Зрелый человек способен терпеть и выдерживать, в отличие от вываливающих своё гниловатое нутро наружу инфантилов. Но тут, очень часто на выручку последним поспешает великая и ужасная мамашка. В современной реальности таковой выступает само российское государство, представляющее типичную материнскую структуру. (О материнских структурах, о том, почему в них даже высшие руководители не могут считаться отцами, но, в лучшем случае, воплощают собой материнские фигуры, и о противостоянии отцовского Закона и материнского каприза — см. «Ужасы родительства», «Перемать» УрГУ Екб.2005. «Хрустальный купол фантазий» Академия М.2011)
Поскольку руководящим принципом в материнских обществах является не Закон, а каприз, то наибольшей опасностью для них как раз являются люди, апеллирующие к закону — в его буквальном юридическом смысле и требующие его исполнения. Разнообразные мамашки воспринимают это как покушение на свою капризную власть. Поэтому к зрелым и конструктивным требованиям граждан они относятся с ненавистью и спешно обвиняют их в предательстве — мол, соблазнены и перекуплены чужим дядей, например, госдепом, или кем-нибудь ещё. Зато радостно бросаются на поддержку вопящих обиженок. Так и формируется общество нетерпения, в котором основную массу составляют не умеющие терпеть и слишком высоко ставящие свой душевный дискомфорт индивиды. Остаётся пол-шага до общества нетерпимости. Впрочем, кажется, эта дистанция уже пройдена. Остаётся вспомнить детство, и не жалеть.