«Посвящается моей маме, без которой
не было бы ни меня, ни этой книги».
Игорь Михаилов НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ. Будущее психоанализа в свете библейских откровений
…послушайте меня, Аса, и весь Иуда, и Вениамин: Господь с вами, когда вы с Ним; и если будете искать Его, Он будет найден вами; если же оставите Его, Он оставит вас. Многие дни Израиль будет без Бога истинного, и без священника учащего, и без закона; но когда он обратится в тесноте своей к Господу, Богу Израилеву, и взыщет Его, Он даст им найти Себя. В те времена не будет мира ни выходящему, ни входящему, ибо великие волнения будут у всех жителей земель; народ будет сражаться с народом и город с городом, потому что Бог приведет их в смятение всякими бедствиями. Но вы укрепитесь, и пусть не ослабевают руки ваши, потому что есть возмездие за дела ваши. Когда услышал Аса слова сии и пророчество сына Одеда пророка, то ободрился и изверг мерзости языческие из всей земли Иудиной и Вениаминовой и из городов, которые он взял на горе Ефремовой, и обновил жертвенник Господень, который пред притвором Господним.
Библия, Ветхий Завет,
Вторая книга Паралипоменон, гл.15, ст.2-8.
Книга «Новый Иерусалим» представляет собой результат подробного анализа Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсиса) и ряда других библейских текстов применительно к происходящему во внутреннем мире души.
Автор убедительно доказывает, что символический сюжет последней книги Библии — это точная аллегория духовного (возрастного) кризиса, дающая полное представление о составляющих его скрытых психических процессах, согласованно протекающих на неосознаваемом индивидуальном и общечеловеческом уровнях.
С практической стороны «Новый Иерусалим» открывает путь к объединению деятельности священнослужителей и психоаналитиков, психологов и богословов, теологов и психотерапевтов, а также всех, кто по роду своих занятий или интересов небезразличен к проблемам человеческого страдания и духовного совершенствования.
СОДЕРЖАНИЕ
Библия и психоанализ
К вопросу о духовном кризисе
Первая печать “Белый конь Апокалипсиса”
Вторая печать “Рыжий конь Апокалипсиса”
“Жена, облеченная в солнце”
Третья печать “Вороной конь Апокалипсиса”
Четвертая печать “Бледный конь Апокалипсиса”
Пятая печать “Убиенные за слово Божие”
Шестая печать “Великое землетрясение”
“Сто сорок четыре тысячи девственников”
Седьмая печать “Великое безмолвие”
Трубы первых четырех Ангелов “Гибель третьей части мира”
Труба пятого Ангела “Нашествие саранчи”
Труба шестого Ангела
“Конное нашествие”
“Тайна семи громов”
“Измерение храма”
“Проповедь Божьих свидетелей”
“Печать антихриста”
“Низвержение дракона”
“Жатва”
Труба седьмого Ангела
“Стеклянное море, смешанное с огнем”
“Песнь Моисея”
“Первые пять чаш Божьего гнева”
“Шестая чаша Божьего гнева” (“Армагеддон”)
“Седьмая чаша Божьего гнева”
“Суд над вавилонской блудницей”
“Семиглавый зверь”
“Десятирогий зверь”
“Падение Вавилона”
“Тысячелетнее царствование Христа”
“Гога и Магога”
“Новый Иерусалим”
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Думая над тем, что сказать в предисловии, я вспомнил об одном случае, произошедшем со мной года за три до написания “Нового Иерусалима”. В это время я только-только начал приобретать врачебный и преподавательский опыт в сфере, связанной с психиатрией, психотерапией и психоанализом, и примерно тогда же мне впервые попала в руки Библия. Все мысли были по большому счету об одном: будь то фармакологическое лечение психопатологического расстройства, или психотерапия, направленная на решение внутридушевной проблемы, или длительный и трудоемкий психоанализ — ни то, ни другое, ни третье не преследует цель собственно духовного развития человека, не ведет его к надмирной целостности, не ведет к Богу, к Спасению в религиозно-христианском, а не психологическом смысле этого слова!
Повод к такому заключению возник достаточно неожиданно. На занятиях одна студентка сказала мне: “Вот вы говорите о том, что любая проблема является полезным опытом, толкающим человека к изменениям, к новому пониманию, что успех – это самая опасная ловушка, — поскольку в этом случае человек начинает думать, что он достаточно совершенен, что ему не нужно дальше развиваться, что он лучше других, что болезнь – это сигнал о какой-то неправильности в жизни, о нарушении внутренних духовных законов и душевного функционирования, что помощь по устранению проблемы в таких случаях просто вредна, поскольку она закрывает человеку путь к осознанию причин своих несчастий, блокирует его развитие. С этим можно согласиться, но скажите, как быть в тех случаях, когда ситуация предельно сложна, когда человек находится буквально “на грани”, когда заболевание крайне тяжело, когда проблема по-настоящему неразрешима, когда налицо трагедия?! Что же, и это тоже подарок свыше, за который нужно благодарить, к которому нужно отнестись позитивно?!”. Как ни странно, этот вопрос не вызвал у меня замешательства. Ответ пришел сам по себе, легко и естественно. Получилось примерно следующее.
Катастрофическая, безвыходная, трагическая ситуация действительно оказывается в этом смысле наивысшим благом. Здесь нет противоречия. Когда ничто из реальных, внешних, земных ценностей не может помочь человеку, он обращается к неземному, он обращается к Божественному! И именно в таких случаях это обращение бывает особенно сильным. Пусть вера здесь оказывается вынужденной, но тем не менее это истинная вера. Человек обращается за помощью к Богу, потому что больше ему обратиться не к кому, и он верит в эту помощь, потому что неверие будет подразумевать сохранение травмирующей ситуации. И вскоре в его жизни обязательно что-то произойдет, и это будет нечто, явно не укладывающееся в пределы его собственных возможностей и интеллектуальных прогнозов, нечто, что станет для него действительным чудом, что явится свидетельством существования совершенно иных планов реальности! И после этого он всем своим существом осознает ценность древнего изречения: “Noli foras ire, in interiore homine habitat veritas.” (“Не устремляй свои помыслы во вне, истина находится внутри нас”). И вскоре он будет устремляться от земного к Божественному уже вне кризиса, его обращение будет не криком ужаса, а искренней молитвой благодарения, той самой “жертвой хваления”, которая лежит в основе всякого христианского богослужения, и не будет больше нужды в трагедиях, поскольку стремление к своей потенциальной целостности, творческим ресурсам, неуничтожимому “Я”, ко всему тому, что определяется как Бог и духовность, станет постоянным и естественным. У Л.Толстого есть замечательные, на мой взгляд, слова: “Веру в бессмертие нельзя принять от кого-нибудь, нельзя себя убедить в бессмертии. Чтобы была вера в бессмертие, надо, чтобы оно было, а чтобы оно было, надо понимать свою жизнь в том, в чем она бессмертна.”. Только в совершенно безвыходной ситуации человек производит чистый, разметающий все преграды, обращенный к духовности возглас.
“И будет на всей земле, говорит Господь, две части на ней будут истреблены, вымрут, а третья останется на ней. И введу эту третью часть в огонь, и расплавлю их, как плавят серебро, и очищу их, как очищают золото: они будут призывать имя Мое, и Я услышу их и скажу: “это Мой народ”, и они скажут: “Господь – Бог мой!””
(Зах.13:8-9).
Я уверен, что в Откровении Иоанна Богослова заключен смысл подобного рода, и что привнесение его в современную психиатрию, психотерапию и психоанализ способно привести к ряду серьезнейших и безусловно необходимых для всех нас изменений. “Новый Иерусалим” — книга о торжестве этого смысла.
“И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди!
Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.”
(Откр.22:17).
ВСТУПЛЕНИЕ
“В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир.”(Ин.16:33) – эти слова Христа из Евангелия от Иоанна максимально точно и лаконично могут обозначить наше отношение к проблеме неизбежности психического или психосоматического страдания человека на протяжении всей его жизни. Они говорят сами за себя, и тот, кто по каким-либо причинам принципиально с ними не согласен, вряд ли сможет быть нашим единомышленником. Однако, это только положенное для вступления предположение, и мы бы не хотели, чтобы оно прозвучало отталкивающе. Существует множество различных мнений о том, в какой степени христианство “принуждает” человека к страданию, в то время как на это, кажется, все же есть абсолютно исчерпывающий ответ; его дает современный православный монах архимандрит Софроний (Сахаров): “Кто познал на опыте величие и трудность христианского пути, тот раздирается двумя чувствами: одно из них – горячее желание всем познания истинного Бога и света вечного бытия; другое – страх, а что если призываемые не понесут тяготы испытаний? Вот почему он в большей мере обращается к Богу с молитвою о спасении всех и каждого, чем к проповеди. Истинное христианство в мире почти не проповедуется, потому что проповедь сия превосходит силы человека. Истинное христианство, по самой сущности своей, таково, что оно никогда не бывает агрессивным. … Чрез всю историю христианства можно проследить великую осторожность святых подвижников, когда казалось бы, надлежало поведать откровенно об опыте, им данном. Эта осторожность вызвана, с одной стороны, сознанием, что если бы люди, которые вообще боятся страданий и малодушно идут даже на малый подвиг, услышали о понесенных ими трудах и скорбях, то просто отшатнулись бы от христианства. С другой стороны, Святые Отцы знали, что когда Бог призывает на этот подвиг Своею благодатью, тогда то, что не познавшим любви Божией кажется не сносимым, предстает совсем в ином образе. … Он [Бог] воспитывает душу человека не тем, что отстраняет его от встречи со злом, а тем, что дает ему силы на преодоление всякого зла.”1.
Другой важной из разбираемых нами тем является мировоззренческий конфликт между православной церковью и западными психотерапевтическими школами, берущими свое начало от научного психоанализа Фрейда. По этой причине мы, с одной стороны ориентировались на читателя, знакомого с положением дел в современной психиатрии и, в частности, в психоанализе, а с другой – на всех верующих христиан и священнослужителей. Обращаясь к тем и другим, мы прежде всего хотим сказать, что всегда помним о словах апостола Иакова “…не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению, ибо все мы много согрешаем.”(Иак.3:1-2), из-за чего будем крайне признательны читателю за любой критический отклик или замечание, сделанные в наш адрес.
Чтобы не быть голословными относительно остроты противостояния церкви и психоанализа, приведем несколько выдержек из популярных на сегодняшний день православных изданий. Вот, например, ответ автора пользующейся большим спросом и постоянно переиздаваемой книги “Беседы с православным психиатром”, на один из вопросов читателей: “Вопрос: Можно ли лечиться от невроза методом психоанализа Фрейда? Ответ: Лечиться Фрейдовским психоанализом нельзя. В психоаналитической теории человек воспринимается как необузданная высокоорганизованная особь, у которой доминируют идеи сексуальности и агрессивности. Эти идеи формируют поведение человека, мотивируют поступки. Вытесненные сексуальность и агрессивность приводят к болезням, неврозам. Осознать их – значит решить все проблемы. А за осознанием Фрейд одобрял и соответствующие действия. … Современная “либерализация” секса открыла дорогу темным противоестественным извращениям. Это не только следствие “гуманистической терпимости”, но и продукт влияния психоаналитических доктрин. … Напомню, что Зигмунд Фрейд был воинствующим атеистом, утверждавшим, что “религия – это массовое безумие”. И вот к такому человеку, точнее, к его “научному наследию” обратили умы тысячи людей. Среди них в первую очередь психологи, философы, психиатры, психотерапевты, студенчество. Созданы психоаналитические ассоциации, издаются специальные журналы, выходят книги и статьи. Прискорбно, что и в России ширится число последователей Фрейда.”2.
А вот не менее категоричная позиция, касающаяся уже скорее прикладного, чем медицинского психоанализа, ясно изложенная автором другой встретившейся нам книги “Русский Апокалипсис и конец истории”: “…в инфернальной троице Запада первым лицом, т.е. отцом безотцовщины надо считать Фрейда, ибо именно он научно обосновал ненужность предвечного отцовского Начала для жизни человека, семьи и общества, подменив его неким патернализмом, пекущимся как бы анонимно о всех и вся – в семье, школе и на работе. С тех пор нарастала проблема отцов и детей, которая закончилась великой сексуальной революцией молодежи на Западе, вялотекущей до сих пор. Гамлет был последним сыном, простившимся с призраком своего отца – последним в Европе. Посему Фрейд родился уже на подготовленной почве, вложив в западные мозги вместо разума – либидо: сексуально-творческую энергию, т.е. язык мужской плоти, фаллократизм. Столь криминогенный материал для мышления, квинтэссенция плоти – это самая агрессивная энергия, адская смесь. Сие было известно уже фрейдизму, не говоря о современной науке. В чем суть психоанализа? Нет более оскорбительной для души человека процедуры, чем этот исповедальный стриптиз перед обезьяной Бога. Технология психоанализа, иногда давая временное облегчение, наносит психике страшную метарану. Поэтому уже во второй половине прошлого века весь Запад был покрыт сетью бесчисленных психушек, целой индустрией психиатрии с армией спасения – психиатрами.”3.
Содержание приведенных цитат не вызывает у нас чувства острого протеста, но при этом и совершенно не импонирует нам. По нашему мнению, грех психоанализа перед человечеством может оказаться гораздо более огромным, чем это кажется при поверхностном взгляде, и в то же время парадоксальным образом психоанализ может сыграть буквально спасительную роль в протекании духовного кризиса нашего времени. Как бы странно ни прозвучал этот вступительный тезис, мы в нем абсолютно уверены, “Ибо всякое дерево познается по плоду своему, потому что не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника. Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста.”(Лк.6:44-45). Используя образы данной притчи Христа, можно сказать, что многочисленные “побеги” и “ветви” огромного “древа” фрейдовского психоанализа к настоящему времени уже основательно проросли в самых разнообразных сферах и отраслях повседневной жизни, последствия чего выглядят крайне неоднозначными. Психоанализ “пышно расцвел” в середине только что прошедшего века и, пожалуй, сейчас он очевидно для всех “отцветает”, что может говорить только об одном — период “плодоношения” впереди. Кто такой Фрейд – типичный антихрист, а его учение – “…дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь уже есть в мире.”(1Ин.4:3) или, в силу своей религиозно-культурной наследственности, своего рода иудейский пророк последнего времени. Ответ на этот вопрос, также как и характер “плодов” психоанализа зависит от нас. Истинное христианство крайне далеко от фатализма: “…по вере вашей да будет вам.”(Мф.9:29) – говорит Бог в Евангелии. Так какое сокровище – доброе или злое – мы вынесем из нашего сердца? Это определяется только тем, какое оно у нас на самом деле – доброе или злое.
И действительно, можно заметить, что православию все-таки не чуждо и гораздо более объективное, выдержанное и спокойное отношение к основателю психоанализа, чем то, которое выражено в двух вышеприведенных цитатах. Так, в одной из издаваемых также по благословению церкви книг мы обнаружили биографическую справку следующего содержания: “Зигмунд Фрейд (1856-1939) родился в Австрии в еврейской семье. Домашний учитель обучил его истории Ветхого Завета и еврейскому языку. Позднее, в Вене, пожилая фанатичная католичка, служившая у них домработницей, глубоко травмировала его религиозные чувства, равно как и антисемитизм, с которым Зигмунд столкнулся, учась в школе. Для себя Фрейд поставил под сомнение ценности христианства. Он изучал естественные науки, медицину, психологию, невропатологию и психотерапию. Атеизм Фрейда был его личным выбором и не был связан с психоанализом, к которому он пришел позднее. В своей жизни он придерживался строгих моральных норм. Фрейд был женат и имел шестерых детей. После вторжения нацистов в Австрию в 1938г. он переехал в Лондон вместе с семьей, где через год умер.”4.
При обсуждении спорных вопросов в “боевом порыве” борьбы с неправдой нельзя забывать о тех сторонах проблемы, на основе которых возможно примирение, ведь все-таки “Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.”(Мф.5:9). Противостояние церкви и психоанализа может в значительной мере видоизмениться перед лицом такой серьезной опасности как оккультизм. Враги мирятся, когда появляется третий общий для них враг. Церковь изначально противостоит всем магическим и эзотерическим культам, ставящим своей целью своевольное раскрытие и корыстное использование духовных законов. Классический фрейдовский психоанализ, как известно, также в свое время нанес значительный удар по распространенным в обществе суевериям и авторитету народных целителей, колдунов и магов. Таким образом, категоричная и непреклонная ко всякого рода нематериальным причинным факторам страдания строго научная позиция Фрейда имела и свои плюсы, которые явно отсутствуют у современных медико-психологических направлений. Любая дисциплина, претендующая на оказание помощи человеку в его страдании может иметь либо научный, либо религиозный, либо оккультный характер. Однако, для всех очевидно, что практическая психотерапия и медицина сейчас явно не удерживаются в рамках одного научного подхода и к сожалению, или даже лучше сказать, к несчастью все больше “сползают” именно в оккультную сферу. Типично языческие ритуалы, шаманизм, трансы, активизирующие архаичные слои бессознательного, преподносятся не где-нибудь, а в крупных современных клиниках в качестве “ноу-хау”, христианство же при этом расценивается как “тормозящий свободное развитие разума свод бессмысленных догм и запретов”. По нашему мнению, сколь бы ни был тяжел идеологический грех психоанализа, он может быть искуплен искренним стремлением к единству с христианской религией на основе взаимного осознания того, что “…наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных.”(Ефес.6:12).
Психоанализ в огромной мере помог нам в умении распознавать зло в себе. Возможно даже, что он раскрыл наше внутреннее лукавство настолько явно, что мы прировняли его к своей природе, приняли описанный Фрейдом демонизм искалеченной страстным грехом души за норму нашего естества. В таком случае в этой ошибке виноват не Фрейд и не психоанализ, а мы сами, и исправлять свои ошибки, естественно, тоже нам. В том числе ошибки перед церковью, которая несмотря ни на что продолжает героически отстаивать необходимость воспринимать добро и зло буквально, без всякой относительности, “…потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их.”(2Кор.11:14-15). Итак, что мы можем сказать читателю сейчас – когда все мысли, которыми мы хотим с ним поделиться еще впереди? Пожалуй, то же, что всем нам говорит Бог, поскольку Его слова, а не наши должны остаться перед глазами читателя, иначе мы пишем зря. Одним словом, мы считаем главным всегда помнить следующее:
“Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо5, то и тело твое будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?” (Лк.11:34-35).
1 Иеромонах Софроний (Сахаров) Старец Силуан. — Международный издательский центр православной литературы, 1994, С.214-215.
2 Авдеев Д.А. Беседы с православным психиатром. Вопросы и ответы. Святые отцы о болезнях и здоровье. – М., Русскiй Хронографъ, 1998, С.27-28.
3 Емельяненко Георгий Русский Апокалипсис и конец истории. – С-Пб.: Изд-во Л.С.Яковлевой, 2000, С.79-80.
4 Иванов П., Давиденков О., Каламов С.Х. Христианство и религии мира. – М.: “Про-Пресс”, 2000, С.136-137.
5 В церковно-славянском варианте здесь вместо слова “худо” используется слово “лукаво”, что в значительной мере проясняет смысл данного иносказания.
“НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ”
/ Заключение книги /
В мире и в душе неизбежно будет твориться новое, но Бог будет творить это лишь тогда, когда мы сами сможем посмотреть на мир и на душу иначе, чем сейчас, сможем увидеть все происходящее таким, каким его видит Бог. При этом мы точно знаем, что Бог абсолютно свят и непричастен греху, Он не то что не карает за грех, — Он не видит греха вообще, Он не может его видеть, хотя Он и Бог1, также как свет не может видеть тьму – тьма уничтожается присутствием света! Бог не видит нашего греха, Он видит только наше страдание, порожденное нашим грехом, происходящее от нашего греха. Наш грех, наше ветхое эго, наш эгоцентричный рационализм, раскрывающий, воистину, бездну экзистенциального страха и компенсирующей его страстной чувственности – все это свойственно нам, но не Богу, Бог не знает об этом, он знает лишь о нашем страдании и любит несчастных страдальцев. Вот прекрасные слова произнесенные католической верующей от лица Христа, да и, пожалуй, такое действительно мог сказать только Он Сам – не человек: “Я Иисус Христос, жду, что вы призовете Меня, Я готов немедленно помочь каждому из вас. Ваш грех не отталкивает, а, наоборот, зовет Меня, как зовет врача недомогающий, чтобы исцелить его раны и болезнь. Я пришел, чтобы спасать вас. Самую сильную боль причиняете вы Мне – Тому, Кто отдал за вас жизнь, — когда пренебрегаете Моей помощью, отвергаете Меня, не верите в Мою любовь к вам и в Мою жажду спасения каждого из вас для вечной счастливой жизни. … И поэтому смотрите на МОЮ ЛЮБОВЬ, по сравнению с которой ваш грех так ничтожен, как соломинка в охваченной пожаром степи: не дано соломинке ни оставить его, ни погасить – сгорит она мгновенно, как только огонь коснется ее. Грех всего мира не может уменьшить Любви Бога ни на йоту, хотя, если бы Я оставил вас, мир был бы уничтожен собственным грехом. Но скорее мать бросит свое дитя, чем Я покину вас, Мои бедные, потерянные, больные, любимые дети! Никакое преступление в мире не способно ограничить Моей Любви, но помощь Мою вам ограничивает ваша воля свободного выбора, которой Я вас не лишу, ибо Бог, вечно ДАЮЩИЙ, никогда не отбирает своих даров. Свобода воли – это ДАР, который делает возможной вашу дружбу со Мной. Партнерство существует только между свободными. А возможность дружбы со Мной и сотрудничества во имя спасения мира – это дар бесценный, и ради него стоит рисковать тем, что ваша свобода может оказаться использованной в интересах зла. Своею жертвой Богочеловек перечеркнул ваш грех. С момента смерти Иисуса Христа на кресте вы становитесь свободными по одному вашему: “каюсь”, “жажду вернуться, Боже, к Твоей Любви”, “прости меня”. Мой Крест дает вам право вернуться к Моей Любви немедленно и всегда, когда вы захотите. Даром, потому что Я заплатил за вас Моей Кровью. Я – залог неугасимой любви Бога к вам.”2. Если кто-то сомневается в этом, пусть вдумчиво посмотрит на распятие, на изображение распятого Бога – оно говорит само за себя. Где там видно карающего, уничтожающего, осуждающего Бога?! Кто выдумал всю эту чушь?! Где в Апокалипсисе об этом сказано?! Почему мы можем понимать переносный смысл примитивных анекдотов и не можем понять метафорическое значение Божественной Истины? Неужели до сих пор не ясно, что препятствие этому только одно – ригидно рационализирующий суть интеллектуальный разум!!! Почему когда мы смеемся над анекдотом, то мы можем его отключать, нам нравится это делать, мы испытываем радость от этого, однако, читая Апокалипсис, Библию, мы не хотим этого делать, не хотим радоваться, но хотим страдать, только бы не утратить образ страшного карающего Бога!? Бог не заставляет нас страдать, мы сами заставляем себя делать это ради предпочтения плода с “древа познания” плоду с “древа жизни”!
Так может быть мы сможем теперь посмотреть и на Фрейда как на не удавшегося иудейского пророка нашего времени? А может быть это собственно и зависит от нас – удавшийся он пророк или неудавшийся? Взять хотя бы такие известные его слова из “Будущего одной иллюзии”: “…человечество как целое в своем многовековом развитии впадает в состояния, аналогичные неврозам, причем по тем же самым причинам, а именно потому, что в эпохи невежества и интеллектуальной немощи оно добилось необходимого для человеческого общежития отказа от влечений за счет чисто аффективных усилий. Последствия происшедших в доисторическое время процессов, подобных вытеснительным, потом долгое время еще преследуют культуру. Религию в таком случае можно было бы считать общечеловеческим навязчивым неврозом, который, подобно соответствующему детскому неврозу, коренится в Эдиповом комплексе, в амбивалентном отношении к отцу. В соответствии с этим пониманием можно было бы прогнозировать, что отход от религии неизбежно совершится с фатальной неумолимостью процесса роста, причем сейчас мы находимся как раз в середине этого пути.”3. Читая эти слова изолированно от контекста, можно задуматься о том, не являются ли они, во-первых, пророчеством о наступлении времен антихриста – “…можно было бы прогнозировать, что отход от религии неизбежно совершится с фатальной неумолимостью процесса роста…”; или, во-вторых, может быть Фрейд говорит о неизбежном прекращении существования иудаизма как нехристианской религии, при которой человечество “…добилось необходимого для человеческого общежития отказа от влечений за счет чисто аффективных усилий…”, то есть “за счет” соблюдаемого под страхом смерти закона Моисея?! Вот уж воистину “Тотем и табу” – здесь и “табу” нарушить закон, здесь и совершаемое за грех “тотемическое” ветхозаветное жертвоприношение, временно освобождающее от тяжести несения “табу”, здесь и бессознательный страх быть насмерть забитым камнями, летящими из рук своих же “иноплеменников” – своей инфантильной семьи — за нарушение все того же данного Моисеем “табу”.4 Учитывая, что в личностном плане внимание Фрейда как еврея по национальности было зафиксировано главным образом на вопросе об иудеях и антисемитах, то второй вариант оказывается вполне очевидным: Фрейд интуитивно чувствовал, что иудаизм, строящийся на законе Моисея и отвергающий превосходящую “рациональную букву закона” божественную благодать Христа, действует подобно невротизирующему, то есть сковывающему естественную искренность души Супер-Эго, и поэтому доминирующий в его собственной душе и в душах окружающих его коллег-евреев монотеистический иудаизм должен неизбежно и повсеместно прекратить свое существование, трансформировавшись в христианство. Учитывая же все предшествующие рассуждения, и первый, и второй варианты сливаются в один вывод, совершенно очевидный для всякого, знакомого с психоанализом человека: культ закона – это и есть культ Супер-Эго, это и есть культ рационально искаженного “звериного сознания”, противопоставляемый внекультовой благодати Бога, это и есть культ рационального знания, противопоставляемый божественной любви и искренности, это и есть ригидный религиозный культ иудаизма, противопоставляемый живой христианской вере, основанной на спонтанных откровениях Святого Духа, это и есть, таким образом, типичный противопоставляемый христианству культ антихриста. И в основании этого культа лежит, конечно же, представление о преследующем за грех, карающем и осуждающем Боге. Воистину, иудаизм как “Религию в таком случае можно было бы считать общечеловеческим навязчивым неврозом, который, подобно соответствующему детскому неврозу, коренится в Эдиповом комплексе, в амбивалентном отношении к отцу.” Это именно так, потому что представление о Боге-Христе, Который есть безусловная, нечеловеческая любовь, является достоянием христианства, а не иудаизма – лишь в христианстве отсутствует такого рода “амбивалентное отношение к Богу-Отцу”; а раз так, значит отсутствует и невроз, значит в духовной сфере человечества есть потенция для продвижения к зрелости, значит, действительно “В соответствии с этим пониманием можно было бы прогнозировать, что отход от религии [иудаизма] неизбежно совершится с фатальной неумолимостью процесса роста, причем сейчас мы находимся как раз в середине этого пути.”. Вот только в отношении временных прогнозов следует соблюдать осторожность, ведь, по выражению Максима Исповедника, “Бог есть Начало, Середина, и Конец сущих, так как Он является действующим, а не претерпевающим. … Ибо Апостол говорит: Все из Него, Им и к Нему (Рим.11:36). Нет разумной души, которая по сущности была бы более ценной, чем другая разумная душа. Ибо Бог, будучи Благим, созидает всякую душу по образу Самого Себя и приводит ее в бытие самодвижущейся. И всякая душа по своей воле избирает либо честь, либо через дела свои добровольно принимает бесчестие.”5. Так что, вопрос о точке нашего расположения на временном апокалиптическом пути зависит от нас в той же мере, в какой он зависит от Бога – если мы способны уже сейчас преодолеть свое невротическое религиозно-амбивалентное отношение к Богу, то значит уже сейчас может совершиться таинственное преобразование нашей души, значит уже сейчас может совершиться Апокалипсис.
Может быть, если посмотреть на Фрейда не глазами одержимого плотской страстью “сексуального революционера”, а святым взором христианина, то можно будет увидеть, что он как истинный врач, в принципе, хотел лишь одного – помочь человеку в его страдании, освободить душу от гнета рациональных догм иудейского закона, обозначив его вполне соответствующим термином “Супер-Эго”? Он хотел избавить, пусть сам того не осознавая, душу не от Бога, а от занимающего Его место “закона-зверя” – занимающего и потому, как бы не пускающего Бога в душу для исцеления ее от лукавой рациональности. Впрочем, Фрейд и не мог этого осознавать, для него, как и для всякого иудея, между Богом и законом Моисея фактически стоял знак равенства, — именно поэтому, освобождая душу от закона в лице Супер-Эго, Фрейд чувствовал себя богоборцем и искренне признавался в этом перед всеми. Как раз Фрейд-то и не видел в душе человека ни греха, ни нечистоты, он видел боль души, он слышал ее крик о помощи, точно также как слышал Моисей стоны иудеев, изнемогающих от египетского рабства, и не смог поступить иначе, как вступить в борьбу с фараоном за освобождение своего народа. Однако, все дело в том, что ни одолеть фараона, ни вывести израильтян из Египта, ни повести их в землю обетованную Моисей сам не мог. Все это делал Бог через него как Своего пророка. Абсолютно точно также не может ни Фрейд, ни никакой психоанализ, ни никакая психотерапия или медицина своими рациональными усилиями освободить человека от его плена и страдания в этом плену. От закона освобождает вера во Христа, а не во Фрейда, от Супер-Эго освобождает Христос-Бог, а не Фрейд. Если освободить пытается человек, пусть самый что ни на есть гениальный, он неизбежно окажется в позиции антихриста, а не Христа, потому что он является тварью, а не Творцом. Тварь же, берущая на себя божественные полномочия, противопоставляет себя Богу – после этого она уже не тварь и не Бог, а антибог, антихрист. Однако, тварь не может сама себя наделить божественными полномочиями, это происходит с ней лишь в глазах других тварей, которые не хотят видеть Бога, а хотят видеть человека, великого как Бог, причем, великого не в любви и не в смирении перед Творцом, а в тварной силе, власти и могуществе. В отношении этого Максимом Исповедником сказаны прекрасные слова – “…зло… есть неведение благой Причины сущих. Это неведение, калеча ум человеческий и явственно отверзая чувство, сделало его совершенно чуждым божественного ведения и, напротив, наполнило страстным познанием чувственных вещей. Обильно вкушая это познание для одного только чувства, наподобие неразумных скотов… человек… принял ошибочно за бога видимую тварь, обоготворил ее, поскольку она была полезна для поддержания тела, и, разумеется, возлюбил и тело свое, по природе родственное с признанной за бога тварью, со всяким тщанием поклоняясь “твари вместо Творца” (Рим.1:25)…”6.
Так может быть мы все-таки сможем как то преодолеть это, говоря словами святого Максима, калечащее душу зло, происходящее от неведения “благой Причины сущих”? Может быть мы сможем посмотреть на Фрейда не как “проклятые твари”, а как избранные Богом и освященные Им христиане? Может быть мы сможем посмотреть на Фрейда так, чтобы перестать видеть один лишь “извращенный пансексуализм”, и научимся находить сокрытый где-то в глубине его души (как и души любого другого человека!) образ Христа? И так во всем – во Фрейде, в пациенте, в социальном или историческом процессе, в мире вообще – или можно освятить наше бытие как-то иначе, не прибегая к изменениям своей собственной сути, своего восприятия, своих взглядов на все происходящее?!!! Стоит задуматься над тем, что ни один из ветхозаветных иудейских пророков не был бы пророком, если бы за ним не виделся Господь Саваоф, если бы он говорил от своего имени, а не от имени Бога, если бы он не принимал на себя все самые святые, чистые и искренние “проекции” израильтян. Пророка делает пророком искренняя вера других людей, которой руководит Бог, поэтому, конечно же, пророка выбирает Сам Бог. Святой всегда видит в другом человеке более чистого, чем он сам, святого. Бандит всегда видит в другом еще более свирепого, чем он сам, бандита. Итак, Фрейд – может быть пророк, а может быть и лжепророк, антихрист – все зависит от того христиане мы или не христиане.7 Если нет, то “распространяемые психоанализом разврат и безбожие” – это реальный факт, если же да, то Фрейдом, как и всяким врачом и психотерапевтом, и психологом, руководит видящий человеческое страдание Бог, также как Он руководил когда-то Моисеем. Как может нечто тварное вообще подступиться, да еще и осквернить христианина, носящего в своем сердце Живого Бога?! Так христиане мы, или не христиане, так Бог с нами, или мы навсегда покинуты Им, так мы смотрим на мир как благой Творец, или как падшая тварь, так мы избранный, или проклятый Богом народ?! Бог дал нам свободу сделать выбор, Он не дал нам ничего большего, потому что ничего большего, чем свобода выбора нельзя дать тому, кого истинно любишь. Он не дал нам ничего большего, потому что все остальное Он делает за нас Сам (порой незаметно для нас) в четком соответствии с нашим выбором: Он делает все, если мы это у Него просим, и Он не делает ничего, если мы отвергаем Его, — да, тогда Он не делает ничего, Он лишь смиренно униженный, отверженный и искалеченный нами всходит на крест….
Так может быть мы, наконец-то, сделаем свой выбор и захотим увидеть руководящую душой и миром искреннюю жертвенную любовь и, наоборот, не захотим больше видеть ни рациональный властолюбивый закон, ни гордость звериного интеллекта, а захотим увидеть Второе Пришествие Христа в мир, и полное уничтожение падшего, демонического, проклятого сознания?! Уже две тысячи лет Бог ждет от нас свершения данного им через Иоанна Богослова Откровения любви, мы же все это время ждем от Него кровавой бойни!!! Может быть психоаналитики, психологи, психиатры, психотерапевты, врачи – все несущие на себе “родовое проклятие” иудеев, соберутся вместе, покажут и расскажут всем и каждой человеческой душе в отдельности, что на самом деле происходит внутри ее, какой главный “бессознательный процесс” ею руководит, какова действительная основа всей ее “психодинамики”? И тогда великая Жертва Агнца примет свое мистическое завершение, тогда будет снято “родовое проклятие”, исцелится душа и завершится апокалиптический кризис. Тогда произойдет то, о чем пишет далее Иоанн Богослов: “И ниспал огонь с неба и пожрал их[Гога и Магога]; а диавол, прельщавший их ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков. И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это – смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот брошен в озеро огненное. И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.”(Откр.20:9-21:7). Пожалуй, нет лучшего комментария этому апокалиптическому сюжету, чем сказанное все тем же Максимом Исповедником: “…в конце времен вследствие пришествия Христова происходит, по добровольному изволению и выбору каждого, изменение и переход людей от неверия к вере, от порочности к добродетели и от неведения к ведению Бога; а также потому что затем при свершении веков благодаря Тому же Спасителю и Богу нашему, произойдет, посредством чаемого Воскресения, всеобщее и естественное в благодати обновление и изменение всего рода человеческого из смерти и тления в жизнь вечную и нетление.”8.
Так почему бы нам ни посмотреть на все вокруг не с осуждением, а с божественной любовью, видящей не грех, но лишь происходящее от него страдание, и жертвующей всем ради избавления от него? Почему бы так ни посмотреть на любого человека, религию, на Фрейда, на психоанализ, современную психологию и медицину, на иудеев, на всех нас и на все, что нас окружает? Может быть, это не так уж сложно как кажется на первый взгляд? Ведь удалось же, например, В.А.Медведеву, председателю петербургского психоаналитического общества, воспринять внутренний мир Фрейда и судьбу психоанализа именно таким образом: “Он [Фрейд] понял, что его призывы к науке, как панацеи от страхов, от различного рода форм агрессии, социальных катаклизмов, были основаны на том, что просто люди того времени верили в науку, что главная проблема заключается в вызывании самого феномена веры и именно используя эту динамику верования и только используя ее, мы и достигнем терапевтического эффекта как в индивидуальном, невротическом обращении с бессознательным, так и в массовом. … Надо кощунствовать как можно реже, ибо надо уметь самим достигать самим чего-то похожего по эмоциональной заряженности, чтобы вставать вровень с религиозной традицией. Пока мы у нее учимся, а не учим ее, пока мы воспринимаем что-то из ее опыта, а не нагло интерпретируем ее механизмы. Да, мы понимаем, но дай нам Бог это повторить у себя. … Психоанализ – это эрзац религии. Это работа на естественных, органичных формах религиозности человека, когда вдруг естественные органичные формы религиозности исчезли, ведь люди не могут быть просто атеистами …это значит, что данные формы религиозности не адекватны, в ней нет святости, в ней нет родного…. И соответственно человек как религиозное по своей природе существо все равно вернется к тем или иным культам или ритуалам, связанным с верованием, но это должно произойти естественным путем… И тогда психоанализ изменится.”9.
Нам остается только добавить к этому, что, очевидно, тогда изменится не только психоанализ…. Изменения произойдут в гораздо большем масштабе, а именно – в апокалиптическом! Не нужно только забывать, что слово “Апокалипсис” в буквальном переводе означает никакой не “конец света”, а “БОЖЕСТВЕННОЕ ОТКРОВЕНИЕ” – это ОТКРЫТИЕ Богом Себя человеку! Апокалипсис – это не конец, а “начало света”, это приход Христа в каждую душу и в мир в целом, это обнаружение Его Божественного Света, начало Его светлого “тысячелетнего царствования”. Мы поймем это всем своим существом, когда проникнемся Святым Духом Нового Завета и познаем истинного – любящего, — а не карающего Бога, когда мы вместо греха познаем божественное совершенство, когда вместо приближения конца света мы ощутим приближение его начала. Тогда, и только тогда завершится божественное (крестное) жертвоприношение во искупление первородного греха, чтобы все, что с ним связано, исчезло из души, чтобы она от этого стала святой и божественной – “Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь – в озере, горящем огнем и серою.”(Откр.21:7-8). Так, и только так священник и врач, исповедник и психоаналитик, мистик и психотерапевт, богослов и научный психолог обретут полное единство целей и методов своей деятельности, обретут его только на основе духовного единства взглядов, на основе искреннего отношения друг другу, то есть только потопив “…в озере горящем огнем и серою…”(Откр.21:8) всякое основанное на пустом, тьме подобном рационализме чародейство, идолослужение, неверие, боязнь и ложь. Так, и только так совершится древнее пророчество, приведенное нами в качестве эпиграфа этой книги: “…послушайте меня, Аса, и весь Иуда, и Вениамин: Господь с вами, когда вы с Ним; и если будете искать Его, Он будет найден вами; если же оставите Его, Он оставит вас. Многие дни Израиль будет без Бога истинного, и без священника учащего, и без закона; но когда он обратится в тесноте своей к Господу, Богу Израилеву, и взыщет Его, Он даст им найти Себя. В те времена не будет мира ни выходящему, ни входящему, ибо великие волнения будут у всех жителей земель; народ будет сражаться с народом и город с городом, потому что Бог приведет их в смятение всякими бедствиями. Но вы укрепитесь, и пусть не ослабевают руки ваши, потому что есть возмездие за дела ваши. Когда услышал Аса слова сии и пророчество сына Одеда пророка, то ободрился и изверг мерзости языческие из всей земли Иудиной и Вениаминовой и из городов, которые он взял на горе Ефремовой, и обновил жертвенник Господень, который пред притвором Господним.”(2Пар.15:2-8).
Когда же “обновится жертвенник Господень”, то есть когда всякая душа осознает происходящее в ней Великое Жертвоприношение Агнца-Христа, переживет связанный с этим очистительный “катарсис” и просветляющий душу “инсайт”, тогда она навсегда умрет вместе со Христом для всего прошлого и воскреснет с Ним для всего по божественному нового и вечного, тогда с каждым произойдет то, что произошло далее со святым Иоанном – “И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца. И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценному камню, как бы камню яспису кристалловидному. … Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни. И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И зрят лицо Его, и имя Его будет на челах их. И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков.”(Откр.21:9-11,22-22:5).
Кому-то кажется, что это невозможно? А кто внутри ему говорит об этой невозможности? Уж, не рациональный ли лукавый разум — еще пока не уничтоженный апокалиптическим огнем ужасный зверь, страшный Вавилон, ограничивающий свободу духа, фарисействующий десятирогий и семиглавый дракон?! Если так, значит нужно просто еще немного подождать, сказав себе сакраментальную фразу – “теперь придется немного потерпеть…”. Сколько – неважно. Вавилон все равно будет разрушен, апокалиптический зверь повержен, приоритет рациональности над искренностью утрачен. Какая разница сколько — сколько бы ни было – важно идти по верному пути, тогда рано или поздно придешь туда, куда хочешь, куда должен прийти – “Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его. Ибо “всякий, кто призовет имя Господне, спасется”. Но как призывать Того, в кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? И как проповедовать если не будут посланы? как написано: “как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое!” Но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: “Господи! кто поверил слышанному от нас?” Итак, вера – от слышания, а слышание – от слова Божия.”(Рим.10:12-17). Благодаря сказанному апостолом Павлом, направление истинного пути становится вполне ясным, ведь “…вера – от слышания, а слышание – от слова Божия.”(Рим.10:17), ведь также и Ангел говорит Иоанну Богослову в последней главе Апокалипсиса о всем предшествующем его содержании – “И сказал мне: сии слова верны и истинны; и Господь Бог святых пророков послал Ангела Своего показать рабам Своим то, чему надлежит быть вскоре. Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей.”(Откр.22:6-7).
Конечно, наша человеческая тварная природа должна как-то реагировать на драматический рассказ Ангела, и весь путь, пройденный душой в апокалипсисе, должен определить эту реакцию, подготовить ее в необходимой для полного завершения кризиса форме. Эту оптимальную форму демонстрирует реакция человеческого разума Иоанна и категорическая конкретизация ее в ответных словах Ангела: “Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я – сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись.”(Откр.22:10). И далее Ангел еще подробнее объясняет, что важно предупредить, важно известить, важно не скрывать истину в тайне – она и так есть тайна для тех, кто не хочет признавать ее за истину, так что “…не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко. Неправедный пусть еще делает неправду, нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще.”(Откр.22:10-11). Пусть все идет своим чередом, поскольку все происходит в мире, сотворенном и руководимым Богом, и все происходит в душе, сотворенной и руководимой Им, всем видимым и невидимым движет одно – Его божественная любовь, и все, что пребывает вне этой любви не причастно бытию, не причастно истинной жизни, не причастно вечности, оно никогда не будет помехой, оно никогда не сможет препятствовать обожествлению всего сущего, оно есть тьма, лишенная света, иллюзия, лишенная правды, а свойство всякой иллюзии – вначале “творить неправду и осквернять чистое” (Откр.22:11), и затем исчезать – “Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду.”(Откр.22:12-15). И дальше нам сказать уже нечего, дальше и так все понятно, дальше говорит Бог, и ни одно из Его слов не может быть подвергнуто сомнению: “Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя. И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.”(Откр.22:14-17). Лишь любимый ученик Бога – святой апостол Иоанн Богослов – еще дает свой “Post scriptum” – “И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни, и в святом граде, и в том, что написано в книге сей.10Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми нами. Аминь.”(Откр.22:18-21).
****
Мы же после всего приведем слова архимандрита Софрония (Сахарова), которые, как это часто случается, гораздо лучше, чем наши собственные, могут выразить то, что нам хотелось бы сказать в заключении:
“Простите меня: я не вижу словесного подхода к тому, о чем идет речь. Каждый, кто истинно кается в своих преступлениях против любви Отчей, силою самого Бога переносится в эту таинственную ныне для нас сферу. Я маленький человек, но я принадлежу великому телу человечества и не могу вырвать себя оттуда. Мой грех я сначала переживаю именно как только мой; но позднее раскрывается для меня, что это ТОТ ЖЕ САМЫЙ ГРЕХ, что описывается в Библии, в книге Бытия (гл.3). Я ничтожен, но не ничтожно оно происходящее во мне; не ничтожно и в очах Создавшего меня. Ведь и Он Сам “истощил” Себя до “уничижения” крайнего, непостижимого нам. Он совершил сие, будучи по естеству Своему беспредельно великим Богом; и это – чтобы спасти нас.
Вот уже многие годы я стараюсь внушить обращающимся ко мне, чтобы они воспринимали постигающие их испытания не только в границах их индивидуального существования, но и как откровение о том, чем и как живет и жило истекшие тысячелетия все человечество. Всякое переживание и радости, и боли может стать для нас новым познанием, необходимым для нашего спасения. Когда мы чрез нас самих проживаем жизнь всего мира людского, всю историю человечества, тогда разрываем замкнутый круг нашей “индивидуальности” и выходим на просторы “ипостасной” формы бытия, становясь победителями смерти, причастниками божественной беспредельности. Сей дивный путь никому, кроме христиан, неведом. …проделайте сие, и вы увидите, как в глубоком плаче молитвы о всем страждущем человечестве проявится энергия иного порядка, не от мира сего. Этот новый вид сострадания, нисходящего Свыше, отличается от первого, замкнутого в себе, тем, что оно уже не убивает, а оживотворяет нас. Горизонты нашей личной жизни раздвигаются безмерно… Открытием себя для большего страдания в духе преодолеваем наше индивидуальное испытание. Так особенно будет в конце: смертию преодолевается смерть, и обретается сила Воскресения.
Всем нам необходимо много молиться, чтобы чрез горячую и многолетнюю молитву, особенно покаянную, трансформировать нашу падшую натуру настолько, чтобы она стала способную усвоить открывшуюся нам Безначальную Истину. И сие прежде, чем мы покинем сей мир. Христос, явивший нам в нашей плоти сию Истину, влечет нас к Себе и призывает следовать за Ним. Наше вечное с Ним пребывание в Царстве непоколебимом зависит от нашего ответа на Его призыв. Безмерное величие стоящей пред нами задачи наводит страх на сердце наше и ум. … Нам предстоит грандиозная битва, но битва особая, святая, непохожая на братоубийственные войны, заполнившие историю нашего мира со времени первого убийства Авеля братом его Каином. Общий для всех нас и единственный подлинный враг – наша смертность. Мы должны страдальчески бороться против живущей в нас смерти, начиная с самих себя.”11.
Итак, сами от себя мы ничего не утверждаем — ничего, кроме тех библейских истин, которые всем известны и всегда неизменны. Мы ни в коем случае не претендуем на то, что то, что мы говорим, истина, однако, то, о чем мы говорим, есть истина – безусловно. Последнее же является не претензией, а необходимым условием для правильного восприятия всего приведенного материала. Итак, высказанное нами по ряду обсужденных вопросов мнение, особенно в плане происходящего в современной психологии и медицине, – это не категорический императив, и напоследок мы еще раз просим читателя извинить нас за часто встречающуюся нескромность и чрезмерную критичность выражаемых нами взглядов. Скорее всего построение монолога именно в такой утрированной форме связано с подсознательным стремлением найти действительно твердых единомышленников, желающих помочь нам, в чем-то дополнить или исправить нас, где-то уберечь от ошибок, наконец, сказать то, что не было сказано нами12. У известного своими аскетическими трудами русского святого Игнатия Брянчанинова есть такие слова: “Блажен, если найдешь, одного верного сотрудника в деле спасения: это – великий и редкий в наше время дар Божий. Остерегись, желая спасти ближнего, чтобы он не увлек тебя в погибельную пропасть. Последнее случается ежечасно. Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам: и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтоб по возможности избегнуть влияния его. … Убойся лицемерства, во-первых, в себе самом, потом в других: убойся именно потому, что оно – в характере времени и способно заразить всякого при малейшем уклонении в легкомысленное поведение. Не подвизайся напоказ человекам, но в тайне для твоего спасения, пред очами Бога, — и очистится твое поведение от лицемерства. Преследуй свое лицемерство в себе, изгоняй его из себя; уклонись от зараженных им масс, действующих и намеренно и бессознательно в направлении его, прикрывающих личиною святости порочную жизнь и душу, всецело преданную страстям.”13. Не правда ли, если вдуматься в содержание сказанного, то увидишь, что оно явно “психоаналитично” — как страшна бессознательность, как много вокруг инфантильных натур, как важно удержать себя от стремления спроецировать на них свой собственный инфантилизм, как много времени нужно провести в одиночестве и самонаблюдении, чтобы хоть немного преодолеть свою собственную бессознательность, как трудно найти друга и помощника на этом пути, как ничтожны, самонадеянны и даже безумны наши усилия преодолеть массовую бессознательность посредством рационально планируемых действий.
Пишите нам по адресу (E-mail): [email protected]
и, главное,
“Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть,
потому что во всем желаем вести себя честно.”
(Евр.13:18)
1 А еще точнее сказать – не “хотя Он и Бог”, а как раз “потому что Он – непричастный греху Бог”. Антоний Сурожский говорит очень хорошие слова об этом же: “…Христос обращается как бы насквозь, через грех, к тому потаенному сердца человеку, в котором есть жизнь и в котором есть сыновнее достоинство любви.”[Сурожский Антоний Беседы о вере и церкви. – М., СП Интербук, 1991, С.57.]
2 Примите Любовь Божию. – Wydawnictwo Michalineum, Варшава, С.143-144.
3 Фрейд З. Будущее одной иллюзии в сб. Сумерки богов. — М., “Политиздат”, 1990, С.131.
4 Наша ирония, естественно, касается не менее известной, чем “Будущее одной иллюзии”, книги Фрейда “Тотем и табу”.
5 Максим Исповедник, преподобный Творения. — Книга I. Богословские и аскетические трактаты. Перевод, вступительная статья и комментарии А.И.Сидорова, “Мартис”, 1994, С.216-217.
6 Максим Исповедник, преподобный Творения. — Книга II. Вопросоответы к Фалассию. Часть I. Вопросы I-LV. Перевод и комментарии С.Л.Епифановича, А.И.Сидорова, “Мартис”, 1994, С.29.
7 Именно поэтому мы и сказали во вступлении, что “грех психоанализа перед человечеством может оказаться гораздо более огромным, чем это кажется при поверхностном взгляде, и в то же время парадоксальным образом психоанализ может сыграть буквально спасительную роль в протекании духовного кризиса нашего времени.”.
8 Максим Исповедник, преподобный Творения. — Книга I. Богословские и аскетические трактаты. Перевод, вступительная статья и комментарии А.И.Сидорова, “Мартис”, 1994, С.208.
9 Медведев В.А. Лекции. – Восточно-Европейский институт психоанализа, СПб., 1997.
10 По всей видимости, этими словами Иоанн предостерегает от возможных искажений при прохождении духовного кризиса, которые могут быть внесены участием в нем рационального недуховного суждения. Аллегорическая формула кризисного духовного развития, представленная в библейском Апокалипсисе имеет высшее Божественное происхождение, духовную целостность и эсхатологическую завершенность, поэтому если сюда что-либо “прибавить или убавить”, то эти качества будут утрачены, а с ними будет утрачено и спасительное значение Откровения. Наконец, в данном предостережении акцентируется и другой постоянно подчеркиваемый нами момент: Апокалипсис, ассоциативно связанный со всей священной историей человечества, включая Ветхий Завет, является, как и вся Библия, духовно самодостаточным. Библия и Апокалипсис могут сколько угодно обсуждаться, однако они не требуют привлечения дополнительного символического материала, поскольку истина в них изложена в полном объеме.
11 Софроний (Сахаров), архимандрит О молитве. О молитве Иисусовой. – Изд-во храма прп. Агапита Печерского, Изд-во “Дух и Литера”, Киев, 2000, С.101-103.
12 Конечно же, мы также будем рады обрести твердых и категорически настроенных оппонентов, ведь именно “в споре рождается истина”, и, говоря словами апостола Павла, “…надлежит быть и разномыслям между вами, дабы открылись между вами искусные.”(1Кор.11:19).
13 Игнатий Брянчанинов Цит. по: Россия перед вторым пришествием. Пророчества русских святых. (Материалы к очерку Русской эсхатологии). — Издание 2-е, иллюстрированное и дополненное, М., “Адрес-Пресс”, 2001, С.454.
